В самом центре столицы, в сводчатых белых стенах Аптекарского приказа, проходит выставка Никиты Макарова – уникального московского художника, в картинах которого застыл 25-й стоп кадр невероятных пейзажей, позволяющий зрителям совершить полную эмоциональную перезагрузку.

В преддверии торжественного открытия, Никита Макаров рассказал журналистам API TV о замысле выставки:

- Выставка посвящена творчеству четырех художников, которые долгие годы меня вдохновляют. Это Пьер Боннар, Жорж Сера, Эдвард Хоппер и Илья Кабаков, по мотивам творчества которого задумана куратором глобальная инсталляция всей экспозиции. Одна из заглавных картин называется «Человек, который улетел в Космос из Лонг-Айленда». Эта работа сложилась сама собой как метафизическая иллюзия, посвященная пребыванию в гостях у Кабаковых. На ней изображён личный пляж, причал Ильи и Эмилии Кабаковых, примыкающий к их дому в Лонг-Айленде. Когда мы с Дарьей Котляровой, куратором выставки, гостили у них в Америке, в один момент, вышли на берег и увидели стулья, стоявшие в воде. Так хозяева любят отдыхать, опуская ноги в океан.

- Какое значение имеют кресла, выставленные в центре определенной зоны выставки?

- Один мой почтенный знакомый антиквар сказал: «Характер кресла диктует характер беседы». Поэтому здесь представлены четыре кресла. Одно адресовано Илье Кабакову, второе – Хопперу, далее – кресло для Сера, в другом пространстве – кресло Боннара. Все кресла из моей коллекции.

- Цитаты, представленные на входе в каждую зону выставки, также являются частью диалога с этими художниками?

- Действительно, вся выставка задумана как глобальная инсталляция и многоаспектный диалог с четырьмя художниками, с цитатами которых можно познакомиться здесь же.

Изначально мы задумывали четыре секции – четыре автора, четыре кресла, четыре цвета. Цвета проходят и на этикетках к картинам, и на шрифтах.

Мы сделали максимально плотную, на мой взгляд экспозицию. Я не люблю ковровую развеску. Мне нравится аскетичный, точечный подбор.

- Повлияла ли на выбор материала, который используется при создании работ, концепция кого-либо из ваших кумиров?

- В какой-то момент я обратился к Сера, мне стала интересна его оптическая концепция о том, что наш глаз воспринимает цвет и свет ярче, чем художники мешают его на палитре. Оптическое влияние цвета и света на сетчатку сильнее.

Я пробовал различные фактуры, различные текстуры дерева и остановился на сейбе. Это африканское дерево, оно содержит большое количество кварца, минералов и железа. Быстро высыхает и практически не впитывает влагу. Приятное при тактильное работе, даёт массу возможностей для экспериментов с грунтами. Я бы назвал его светоносным деревом. Светоотдача радует глаз.

- В одной зоне выставки стоит «волшебный ящик» с окном-лупой наверху, заглянув в которое можно увидеть через большое увеличительное стекло прекрасный пейзаж. Небольшие размеры картин были изначально задуманы таковыми?

- Эти маленькие работы имеют большую историю, такой формат не случайно получился. Поскольку я не успеваю конспектировать все впечатления, которые получаю, то это все превратилось в бесконечный символичный дневник, который я веду уже 10 лет. В 2011 году была выставка в Пушкинском музее, которая называлась «История не одного путешествия». Эта тема продолжается, я не вижу никаких причин завершать её, она огромна, можно и дальше вести диалог посредством пейзажа.

-  Как вы работаете – сначала возникает идея картины или рука пишет сама?

- Рука сама не пишет никогда, сначала возникает идея, мысль, потом я ставлю себе задачу, и она определенными пластическими элементам и совокупностью знаков и символов решается. Поэтому все предметы, которые находятся в картинах не случайны. Там нет ничего случайного. Несмотря на маленький размер произведений, они все скомпонованы вплоть до миллиметра - ни отрезать, ни прибавить. Хотя увеличение они выдерживают огромное. В Америке, где существует другая культура подачи, где любят все большое, мы делали специальные принты, размером полтора на полтора метра, и картины, с точки зрения композиции отлично смотрелись, ничего дописывать было не надо.

- Есть ли символы, которые повторяются из картины в картину?

- Часто повторяется брошенный детский мячик как символ времени. Я люблю зыбучие, текучие субстанции – песок, воду, снег, с помощью которых можно сделать 25-й стоп-кадр реальности.

- Одна из цитат выставки, которая бросается в глаза: «Послушание живописи». Как вы можете её объяснить?

- «Послушание живописи» возникло в ходе диалога с куратором выставки. Это служение определенное, вся моя жизнь связана с живописью, и она диктует свои законы, свой ритм, перемещения, распорядок дня. Это большая работа, требующая времени, и не только с материалом. Это работа мысли.

- Служение подразумевает отречение. Вам приходится от чего-то отрекаться?

- Я гедонист и сибарит. Отказа нет, скорее, есть какая-то медленная структурная вдумчивость и постоянный поиск, потому что оптика меняется и вдохновение я рассматриваю как некую эмоциональную подушку запаса энергии. Когда она истощается, приходится ее пополнять. Это очень индивидуально. Для меня это путешествия. Недавно я прочел такую мысль, что поезд и паровоз – это самый футуристический вид транспорта, который был до самолета. Ты не можешь изменить маршрут. Всегда садишься в одной точке и выходишь в другой. Езда в поезде, когда за окном бежит картинка, очень сильно вдохновляет. Это такое перемещение, когда можно ощутить себя в невесомости.

- На выставке представлены итальянские пейзажи, американский Лонг-Айленд, французский прибой. Очевидно, эти места на Земле вас очень вдохновляют и эмоционально питают. Почему вы живете в Москве?

- Долгое время я жил на три страны. Затем, моё пребывание за границей стало короче, а здесь - дольше. Я люблю очень Россию. Пребывание здесь не мешает моей оптике наблюдать процессы, которые происходят. Ведь все работы – это отражение моего внутреннего мира, а он не зависит от географии. Локация, безусловно, важна, но не настолько. Ведь вдохновение ежедневное может подарить все, что угодно, вплоть до выкуренной сигареты, или чашки хорошего кофе.

А Италия стала моим вторым домом, поэтому мне легко говорить там, даже не об Италии, а о тех чувствах и переживаниях, которые возникают в этой стране. Ни для кого ни секрет, что большая часть культурного наследия находится в Италии. Поскольку многие мои вкусовые и эстетические пристрастия лежат в сфере классического искусства, то для меня Италия – это гигантский наркотик. Тот масштаб культуры, который там находится, меня инспирирует.

- Насколько совместим Аптекарский приказ, где проходит выставка, с вашими работами?

- Мы к этой выставке шли долго, меняли несколько площадок. В связи с ограничениями, вызванными пандемией, отказались от галерейного пространства, и в один прекрасный момент Елизавета Лихачёва любезно открыла двери МУАРа. Аптекарский приказ – идеальное совершенно место. Застройку здесь выполняло архитектурное бюро Kleinewelt Architekten. Очень чистая, лаконичная, ясная, эстетская застройка. Многие уже оценили это пространство, оно многофункционально, здесь могут располагаться работы и Коровина, и Кунста.

- Каких зрителей вы ждёте на выставке?

- Выставка рассчитана на любого, кто любит путешествовать в пространстве и времени. На тех, кто устал от тяжелых реалий, изоляции, кому хочется прийти и просто отдохнуть. Здесь нет дидактики, здесь нет политики. Здесь не решаются никакие социальные задачи. Это искусство в чистом виде. Оно должно сделать людей лучше, чтобы каждый пришел и ощутил частичку себя в каждой работе.

Светлана Мельникова (фото автора)

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ:

В Москве открылась выставка Никиты Макарова «Nikita Makarov: in propria persona»

В Третьяковской галерее открылась выставка Константина Кузнецова

«Коллекцiонеръ Клуб» открыл в Москве выставку «До встречи в Париже»

Выставка Роберта Фалька официально открылась в Третьяковской галерее